Гуревич Павел Семенович - доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой психологии Российского государственного торгово-экономического университета. Директор Института психоанализа и социального управления и «Клиники глубинной психологии», зав.сектором Института философии РАН, специалист по клинической психологии, психоанализу, философской антропологии. Практикующий сертифицированный психоаналитик. Под редакцией Павла Гуревича вышло более 30 томов серии «Классики мировой психологии», он – автор многих книг и учебников: 
К практикующему психологу часто обращаются люди, которые хотели бы с его помощью разрешить собственные психологические проблемы. Пациенты рассказывают о своем смятении, о чувстве страха, о проблемах общения, о комплексе неполноценности, о сложном, зачастую противоречивом восприятии реальности, других людей и самого себя, о психосексуальных трудностях. Пациенты ждут квалифицированной консультации, которая, как они считают, поможет найти выход из запутанной ситуации, расширить возможности самопознания, преодолеть кризис, ощутить телесные радости, повысить собственную энергетику.
Но многие люди полны предрассудков. Преуспевающий предприниматель, устав от бесконечных семейных передряг, говорит жене: «Может, тебе посоветоваться с психологом?» Жена отвечает: «Это у тебя поехала крыша, ты и отправляйся к специалисту». Кстати, само выражение по поводу сместившейся крыши принадлежит уже названному нами Фрейду. Но разве к психологу идут только те люди, в отношении которых стоит покрутить пальчиком у виска? Мы все считаем, что надо время от времени появляться у терапевта, гинеколога или зубного врача. Почему же возможность психологической консультации в сознании многих людей воспринимается как роковой и постыдный поступок?
В первые годы советской власти в нашей стране, как и в других странах, создавались многочисленные психологические центры, консультационные пункты. Родилась психоаналитическая практика. Потом все это постепенно стало сходить на нет. Отчего же? Некоторые специалисты говорят: после отмены нэпа (новой экономической политики) в нашей стране стал исчезать средний класс, т.е. слой зажиточных людей, которые могли оплатить консультацию психоаналитика. Другие возражают дело совсем не в этом: в стране началось повальное увлечение техникой, возник революционный энтузиазм масс. Угас интерес к личным, сокровенным сторонам жизни человека. Личность стала ощущать себя частицей людских скоплений. Сугубо интимные, индивидуальные проблемы отошли на второй план.
Можно, разумеется, назвать и другие причины. Психоанализ, например, как направление психологии был популярен в России. Работал Институт психоанализа, издавались труды классиков психоанализа — З. Фрейда, А. Адлера, К. Юнга. Толковали о возможном соединении, синтезе психоанализа и марксизма. Однако это оказалось абсолютно невозможным. Дело в том, что тоталитарный (деспотический) режим стремится к всеобщему контролю над жизнью людей. В истории, мы знаем, это нередко удавалось.
Однако есть одна сторона жизни человека, где такой контроль оказывается весьма затруднительным. Я имею в виду интимное, сексуальное поведение людей. Когда они приходят домой, опускают шторы, поди разберись, что там происходит. Вот почему любой тоталитарный строй крайне подозрительно и агрессивно относится к проблемам любви и секса. Психоанализ абсолютно не совмещался с господствовавшей идеологией. Вот почему психоанализ в нашей стране вместе с психотерапией, т.е. исцелением, исчез.
Все это породило множество социальных и психологических проблем.
На протяжении десятилетий люди не получали элементарных знаний, связанных с интимной жизнью, разумеется, не было и никакой помощи тем, кто в ней нуждался. Когда я начинал свою деятельность как практикующий психолог, меня поражало, насколько люди не осведомлены в элементарных физиологических и психологических проблемах. Женщины не отваживались говорить о своих ощущениях, об оргазме, о физической неудовлетворенности. Мальчики и девочки вступали во взрослую жизнь без минимальных сведений о них.
Сегодня ситуация радикально изменилась. Женщины рассказывают о своих проблемах без тени смущения. Это, разумеется, относится и к мужчинам. Девочки поражают своей осведомленностью. Однако меня не покидает ощущение, что чаще всего люди идут к психологу в связи с проблемами интимной жизни. Они говорят о своих разочарованиях, трудностях, тревогах. Они ищут пути к полноценной счастливой жизни.
Психологические проблемы есть у каждого. Мы переживаем множество невротических ситуаций. Иногда рождается ощущение, будто мы бьемся головой о стену. Пациентка поражается, что и в третьем браке ей попался человек, абсолютно сходный по своим привычкам с первым. Такое впечатление, что ее преследует рок. В начале пособия я рассказал о человеке, у которого сложился своеобразный тип сексуального поведения (об этом пациенте речь пойдет и дальше). Предприниматель жалуется, что он многократно теряет собственный бизнес, создает его, удачно раскручивает, а потом неожиданно теряет. При этом он смутно чувствует, что дело не в обстоятельствах, а в каких-то тайнах его собственной психики. Молодые женщины, исповедуясь, говорят о деспотичных мамах, которые изо всех сил ломают их жизни, полагая при этом, что надежно ведут их к счастью. Подросток жалуется, что не может влюбиться: кажется, природа забыла вложить в него эту способность.
Но разве все это безумцы? Неужели говорить о своих проблемах — это значит признаться в собственной неполноценности? Я упоминал здесь о разговоре предпринимателя со своей женой. Мне стоило большого труда показать им, что в помощи психолога они нуждаются оба. Элементарная неосведомленность в области психологии отравила им жизнь и поставила семью на грань катастрофы. К счастью, многие сегодня отказываются от предрассудков. Следить за состоянием своей души так же естественно, как поддерживать нормальное кровяное давление или заботиться о чистоте собственного дыхания.
Демон или святой?Когда некто идет к практикующему психологу, он, естественно, создает определенный образ будущего собеседника. Нередко возникает неопределенная идеализация психолога. Он воспринимается как чудодей, способный мгновенно разобраться в чужой проблеме и указать путь к немедленному выздоровлению. Сам психолог представляется пациенту чуть ли не как святой, разумеется, давно изживший свои собственные неврозы.
Чиновник из Министерства общего и профессионального образования говорит: «Павел Семенович, мне хотелось бы получить от вас учебник по психологии. Но меня очень смущает, что вы человек ранимый, что-то у вас самого не вполне благополучно по части психологии». Не правда ли, хороший довод? Психолог, разумеется, не всеведущий и не святой. У него есть собственные личные качества, в том числе, скажем, повышенная чувствительность, эмоциональность или, наоборот, сдержанность переживаний. У психолога совсем не исключены и невротические реакции.
А как же на счет: «Врач: исцелись сам!»? Непреложное правило. Если психолог никогда не пытался использовать имеющиеся теоретические знания для решения собственных проблем, так он и не психолог в полном смысле слова. Великий Фрейд считал, что психоаналитик не имеет права заниматься исцелением, пока он не пройдет курс индивидуального психоанализа, т.е. не разрешит собственных проблем. Иначе он будет приносить в целительную работу груз личных неврозов. Допустим, в психике психолога остался след конкретных детских травм, которые наложили отпечаток на его личность. Это лишит его работу необходимой чистоты.
Одна из моих студенток, получив диплом бакалавра, оказалась очень предприимчивой. Она начала принимать пациентов, ее бизнес стал успешным. В приемной всегда толпились люди, в основном истероидного типа, склонные к истерическим реакциям. Эти черты были присущи и моей выпускнице. Словом, пациенты узнавали в ней родную душу и были безмерно довольны: как хорошо она их понимает. Так психолог и пациенты помогали друг другу взращивать в своей душе истероидность. В нашей стране пока нет сертификации специалистов, но в западном мире такой психолог не получил бы разрешения на право принимать пациентов.
Фрейд считал, что однократного индивидуального психоанализа недостаточно. Это процесс бесконечный. Наивно думать, что кто-то в состоянии достичь идеального психологического здоровья. Однако надо научиться преображать свою личность. Читатель простит мне, если я расскажу, как я избавлялся от комплекса неполноценности, который был мне присущ. Я, к примеру, стеснялся публичных выступлений. Часто во время споров меня томила мысль, что, пожалуй, я мог бы внести некое разнообразие в дискуссию, но природная застенчивость мешала мне вскинуть руку и выйти на трибуну.
Собственно, это было уже давно. Я поехал на первый тогда в моей жизни международный конгресс. У меня был в руках доклад, написанный на английском языке. Когда председатель назвал мою фамилию, я встал и в состоянии растерянности положил текст на кресло. Выйдя на трибуну, я обнаружил, что у меня нет в руках надежного подспорья. В состоянии безумного стресса я заговорил и вдруг почувствовал уверенность.
С тех пор я взял за правило не бояться таких ситуаций. Я постепенно приучил себя к публичности. Теперь я не стану заложником собственной стеснительности в любой аудитории.
Здесь вовсе нет бесстыдной саморекламы. Я в меру невротичен, потому что, скажем, трудоголик. Однако, осознавая это, я выработал определенные правила гигиены умственного труда. Они помогают мне справиться со значительным объемом работы при минимальных психических затратах. Своим студентам я говорю: «Допустим, психолог никогда не занимался собственной личностью. И вот он призывает пациента стать другим, хотя сам никогда никуда не продвигался. Здесь можно сказать словами поэта Бориса Корнилова: это дорога ниоткуда в никуда...»
Но психолога часто воспринимают как чудовище. Нередко слышишь, что на психологический факультет идут учиться всякие психопаты, а исцелители сами пребывают в вымороченном состоянии. Пациент, как уже было сказано, хочет стремительного исцеления. Но это иллюзия. Представьте, человек на протяжении десятилетий нес на себе груз собственного невротизма. Он его наращивал, тетешкал, холил. Но вот наступил момент, когда пациент осознал подорванность своей личности. Он идет к психологу и ждет чуда. Если же этого не происходит, пациент лепит из целителя образ злодея, обманщика, профана.
Когда вы входите в кабинет психолога, вы накладываете собственный ожидаемый образ на конкретного человека. Вы полагаете, что вас встретит очаровательная молодая девушка, которая, взяв вас за руку, поведет в страну здоровья и счастья. Но вас встретил, допустим, пожилой мужчина, упитанности выше средней (нет, нет, читатель, это не я!), с тоскливым выражением глаз. Вы мгновенно ощущаете себя польским шляхтичем, которого Сусанин хочет увести в лесные чащобы.
Нередко пациент ведет себя так, словно хочет сказать: «Ты нехороший, ты не хочешь помочь мне!». Сам я всегда говорю посетителям: «Я решительно ничем не могу помочь вам. Помочь себе можете вы сами, но, разумеется, при моем участии...» Нечего плодить иллюзии...
Чем располагает психолог?Почему психолог может оказать реальную помощь пациенту? Во-первых, он обладает разносторонним знанием человеческой психики, о внутреннем мире человека. За столетия своего существования психология накопила немало ценных открытий. Нередко, когда пациент рассказывает свою историю, вы мысленно видите его своим студентом. Да, он нуждается порой в элементарном просвещении.
Психолог имеет и практический опыт. Ведь к нему обращаются и другие пациенты. У психолога появляется возможность сравнивать проблемы, жалобы, ситуации и указать собеседнику на особенности его переживания, его отношения к конфликту внутри себя и с другими людьми. Психолог может действительно дать дельный квалифицированный совет. В его распоряжении теоретический материал основных направлений современной психологии — бихевиоризма, гештальтпсихологии, гуманистической психологии, психоанализа и трансперсональной психологии.
Нередко пациент направляется к психологу с уже готовой установкой. Ему хочется, чтобы психолог подтвердил его точку зрения, согласился с обоснованностью его притязаний. Бессознательно пациент ждет, что психолог скажет ему: «Ты прав!» Пациент может получить удовлетворение от сеанса, если психолог вместе с ним потолкует о странностях других людей, их неадекватности, порочности. И такое «согласие» нередко рождает у пациента ощущение, что он не зря сходил к психологу. Его внутренняя установка укрепилась. Однако всегда ли это нормальный путь к разрешению конфликта, к осознанию проблемы?
Во время психологической консультации психологу нередко приходится разрушать ту установку, которая сложилась у пациента. Это может вызывать у собеседника отрицательную реакцию и чувство неудовлетворенности от сеанса. Вот пример. Молодая женщина, пришедшая на консультацию, рассказывает о том, как ее потрясла измена со стороны мужа. Она объясняет психологу, что теперь все ее поступки продиктованы одним желанием — отомстить мужу, причем месть мыслится ею не как одновременный акт, а как никогда не прекращающая пытка для изменника... Жить, чтобы мстить, видеть страдания мужа, его муки. Насладиться местью...
Может ли психолог «поддержать» эту исходную установку? Скорее всего, нет. Любовь созидательна, а месть только разрушительна. И когда она становится главенствующим мотивом жизни, это может привести к катастрофе. Но как объяснить озлобленной, потерянной женщине, что ее решение непродуктивно, не может принести ей облегчения и уж, конечно, вряд ли будет содействовать совместной супружеской жизни. Фрагмент беседы:
Психолог: Муж — первый мужчина в вашей жизни?
Пациентка: Что вы — нет... Я рано начала половую жизнь. Потом встретила своего Лешу. Мы договорились пожениться, он ушел служить, но у меня тут появились поклонники... Нет, он не первый...
Психолог: Был ли у вас любовник, когда вы стали жить в браке?
Пациентка: Разные романы приключались... Но серьезной привязанности не было.
Психолог: Та женщина, которая увлекла вашего мужа, видимо, рассчитывала выйти за него замуж?
Пациентка: Что вы! В том-то и дело, что это оказалось для мужа просто приключением... Это меня и бесит... Просто так, ради забавы, изменить мне...Приведенный фрагмент показывает, что пациентка в своем исступлении совершено не замечает, что обосновывает максималистские требования к мужу и совершенно исключает их по отношению к себе. Может быть, психологу следует в этом случае деликатно обратить внимание собеседницы на некоторую рассогласованность в ее поведении. Что это — преувеличенное мнение о своей особости или просто неумение понимать психологические проблемы другого?
Практикующий психолог часто сталкивается с такой ситуацией. Пациент захвачен собственным горем, собственными переживаниями. Ему даже в голову не приходит поставить себя на место другого человека. Он совершенно равнодушен к чужим чувствам. Самое главное для пациента то, что ощущает он сам. Иногда совет психолога подумать о чувствах того, кого пациент склонен обвинять, совершенно меняет оценку ситуации и позволяет разрешить проблему.
Вот фрагмент беседы. Девочка пришла домой поздно. Она была с близким другом, забылась, даже не позвонила домой. В квартире она застала бледных, крайне встревоженных родителей. Отец встретил ее с гневом и даже ударил.
Пациентка: Я никогда не прощу ему этого... Я уже не маленькая, да и время было не совсем позднее...
Психолог: Но ведь родители волновались. Для них нарушение привычных правил — это потрясение. Наверное, они передумали все на свете. Звонили куда попало... Стоило ли подвергать их таким испытаниям?
Пациентка: Я уже не маленькая...
Психолог: А сама ты в этой ситуации, будь ты на месте отца, как повела бы себя?..
Можно теперь сделать обобщение. Психологическая консультация призвана помочь пациенту осмыслить ситуацию не односторонне. Рождение психологической проблемы — это, как правило, катастрофическое стягивание сознания в одну точку. Пациент утрачивает способность понимать детали, осмысливать проблему в более широком жизненном контексте. Школьница получила двойку. Она потрясена и идет домой в состоянии крайнего смятения. Девочка знает, что ей влетит от родителей и бабушка тоже не останется в стороне. Все это непереносимо для девочки. Она думает: «Прыгнуть бы сейчас с крыши». Момент — и нет никакой проблемы. Как легко можно выпрыгнуть из этой дурной ситуации!..
Случаи самоубийства подростков из-за плохой оценки, неожиданной ссоры, крушения надежд, несчастной любви нередки. Но разве оценка, полученная на уроке, дороже самой жизни? Как потом будут мучаться близкие, думая об этой злополучной двойке, о своих неоправданных придирках! Самоубийство, повторим, это всегда критическое сужение сознания. Психолог нередко раздвигает представление пациентов о той или иной проблеме, обращает внимание на обстоятельства, которые не приняты ими в расчет. Он, можно сказать, расширяет сознание.
Невроз и культураЯ сижу в коридоре и вижу, как мимо идут, обнявшись, парень и девушка. Для многих это обычная институтская картина. Для меня эта сцена полна глубокого смысла и значения. Еще недавно девушка была лесбиянкой. Сейчас после длительной терапии она вышла замуж. «Своим счастьем, — пишет она в дневнике, — я обязана психологу». Представьте себе: вы, психолог, начинаете работу с такой пациенткой...
Девушка часто после лекций старалась поехать со мной в транспорте, хотя бы несколько остановок. Однажды она сказала: «Павел Семенович, мне надо кое-что сказать вам. Но вы человек немолодой, и я боюсь, что вы меня неправильно поймете». Насчет того, что «немолодой», хочется возразить. Но, к сожалению, нечем... Я рассказываю об этом случае, чтобы показать, что арсеналом психолога может быть также обширный материал всей культуры.
Психологу часто приходится в беседе с пациентами пользоваться примерами из далеких эпох. Американский психоаналитик Карен Хорни (1885—1962) находилась под сильным влиянием американской культурной антропологии. Поэтому она всегда подчеркивала, что одна и та же проблема может восприниматься в разных культурах абсолютно по-разному. Скажем, в архаической культуре мальчик для того, чтобы состоялось его посвящение в мужчину, должен был снять скальпы с голов нескольких врагов. Представляете, в какую невротическую ситуацию попадал юноша, пока ему не удавалось выполнить задание. Живи он в наше время, никто не требовал бы от него злодейских убийств...
Хорни показывает: в античной Греции человек, который стремится заработать больше, чем нужно для удовлетворения его потребностей, мог вызвать подозрение. Иное дело, человек буржуазной эпохи. Он, напротив, испытывает дискомфортность, если ему удается заработать только на проживание. Ведь нужно во что бы то ни стало приумножать капитал. Работать впрок. Кроме того, у человека капиталистического мира постоянно растут потребности. Американский исследователь Даниэль Белл назвал это «революцией растущих ожиданий». Помните шутку советской эпохи: «Писатель Н. получил гонорар за книгу и купил себе товары второй необходимости». (Для тех, кто не жил в ту пору, напомним, что существовало словосочетание «товары первой необходимости»).
У Хорни есть работа, которая показывает, что многое из того, что в одной культуре воспринимается нормально, в иной культуре рождает невротическую ситуацию. Прошло всего несколько десятилетий — и опять-таки изменились людские представления о ценностные ориентации. Скажем, в викторианскую эпоху (она называлась так по имени английской королевы Виктории) женщина не имела права демонстрировать свою страстность, чувственность. Разумеется, она участвовала в половом акте, но не могла по представлениям той эпохи извиваться, стонать от удовольствия. Такое поведение свидетельствовало о животности. Но ведь чистое, целомудренное создание не смело довести себя до оргазма. Мужчина, по существу, никогда не видел свою жену голой, даже в ночной рубашке. Сегодня такие нравы кажутся забавными, а ведь многие десятилетия они служили источником для разнообразных неврозов...
Еще помнится время, когда девушка, потерявшая свою невинность до брака, считалась «падшей». Ее травили, подвергали общественному осуждению. Теперь нравы стали гораздо более свободными. Одна из моих пациенток собиралась выйти замуж за американца. Она уже планировала уехать в Америку, но когда он узнал, что его невеста девственна, он передумал. «Если здесь, в России, она оказалась невостребованной, — рассуждал жених, — какой смысл везти ее в другую страну».
Мало кого удивишь сегодня сексуальной перверсией (извращением). Когда на занятии я выполнял упражнение «Разговор с близким человеком», один из моих студентов на вопрос: «С кем вы вели беседу?» ответил не смущаясь: «Со своим любимым». А вот и современный анекдот: «Жених спрашивает у невесты: дорогая, у тебя до меня были мужчины, она отвечает: нет, милый! Жених отвечает: «А у меня, к сожалению, были».
Теперь еще раз о своей студентке, которая призналась, что ей присущ лесбиянский порыв. Она испытывает нежные чувства к другим девочкам. У нее даже была длительная привязанность. Все кончилось разрывом. Девушка считала себя «преступницей», «уродкой». Ей некому было даже признаться в этом… Собственная нестандартная ориентация тяготила ее...
Первая цель психолога в данной ситуации — по возможности внушить девушке, что никакой трагедии в данной ситуации нет. Ведь если психолог скажет, к примеру: «Фу, какая гадость». Он углубит невротическое самоощущение пациентки и рискует потерять ее как собеседницу, которая ему доверилась. Не следует с самого начала драматизировать ситуацию.
Вот почему на первых сессиях (так в психоанализе называются встречи с пациентами) я старался показать девушке, что она не должна считать себя грязной, уродливой, сумасшедшей. Я рассказал студентке, что в античной Греции была поэтесса Сафо. Она жила на острове Лесбос. (Вот откуда название «лесбийская любовь».) Никто не считает ее гадкой. Ее стихи о нежнейшей привязанности к подруге печатают во всем мире. Важно понять себя и свои комплексы... Вот мы слушаем симфонию П.И. Чайковского и испытываем безмерный восторг. А ведь композитор выразил в ней свои рыдания по поводу любви к своему лакею...
Коррекция (исправление) сексуальной ориентации — процесс трудный. (Об этом пойдет разговор дальше.) Особенно если пациент полагает, что ему и не нужна помощь в этом направлении. Но первоначальные экскурсы в различные культуры помогают психологу установить нормальные контакты для последующей работы. Напомним, главное: «расширить сознание» — это создать более развернутое представление о характере невроза.
Глубинная психологияПриведенные примеры показывают, что психологическое консультирование направлено на сознание пациента. В этом принципиальное отличие работы психолога от практики психоаналитика. Психолог, как правило, не обращается к глубинным пластам психики, не учитывает опыт бессознательного в поведении человека. Это, как правило, рефлективный, умственный способ воздействия на человека. Разумеется, психоаналитик тоже пользуется методом аналитического, мыслительного постижения проблемы. Но объектом его исследования зачастую оказываются ситуации, проблемы, процессы, не осознаваемые пациентом.
Конечно, классический психоанализ (т.е. целительская работа по методам З. Фрейда) в конечном счете тоже метод психологического консультирования. Встреча с пациентом может затрагивать оба уровня психики — сознания и бессознательного. Одна и та же проблема может исследоваться с помощью обычной рефлексии и путем погружения в бессознательное. При обычном консультировании используется направленная суггестия (непосредственное внушение). Психоаналитик же стремится обнаружить скрытый смысл происходящего в самом пациенте и вокруг него.
А Указе Президента РФ «О возрождении и развитии философского, клинического и прикладного психоанализа» (июль 1996 г.) обозначены, как мы видим, разные направления психоаналитической работы. Философский психоанализ — это, по сути дела, теория, позволяющая использовать специфические виды психотерапии (лечения психики). Психоанализ часто называют глубинной психологией. Так обозначается ряд направлений современной психологии, которая сделала предметом своего исследования глубинные силы личности, ее влечения и тенденции, которые противопоставляются процессам, происходящим на «поверхности» сознания.
Границы глубинной психологии не поддаются четкому определению. Она охватывает разнообразные течения и школы (учения З. Фрейда, А. Адлера, К.Г. Юнга, эгопсихологию, неофрейдизм). В трактовке мотивов поведения человека активную динамическую роль глубинная психология отводит бессознательным мотивациям, которые изучаются специфическими для глубинной психологии методами (метод свободных ассоциаций, прожективные тесты, метод психодрамы).
Возникнув из потребностей психотерапии, глубинная психология сохраняет свои связи с медицинской психологией. Термин «психотерапия» появился в 1901 г. Обычно под психотерапией понимают набор процедур, используемых практикующими специалистами (врачами или психологами) для того, чтобы помочь пациенту справиться со своим психическим неблагополучием и специфическими психологическими и психосоматическими (психотелесными) симптомами.
Глубинная психология стимулирована развитием новой области медицины, рассматривающей значение психологических факторов в соматических заболеваниях (так называемое психосоматическое направление в медицине). Однако патологические состояния психики трактуются в глубинной психологии не как болезни в обычном понимании, а как выражение общечеловеческих трудностей и психических конфликтов, принявших лишь резко выраженную открытую форму.
Сначала психоанализ и психотерапия существовали обособленно, но с развитием кибернетики и системных представлений в психологии и медицине в начале 60-х годов оказалось возможным понимание и того, и другого в едином информационном пространстве (См. об этом: Зеленский В. Психотерапия и психоанализ // Архетип. — 1991. — № 1).
Сегодня можно говорить и о независимом росте психотерапевтического знания, и о симбиозе (союзе) самых разных направлений и обеих областей. Попробуем проиллюстрировать это примером.
Психологическое консультированиеМолодая женщина на приеме рассказывает, что она вышла замуж за человека, который прежде был женат и имел ребенка. Сейчас в новой семье подрастает девочка. Мальчик от первого брака бывает в их доме. Проблема заключается в том, что новая жена, т.е. пациентка, весьма болезненно относится к проявлению мужниной нежности по отношению к первенцу. Когда муж начинает ласкать мальчика, она говорит ему:
— Что ты делаешь? Ведь у нас уже есть свой ребенок... Возьми лучше девочку на руки, а от этого отстань...
Разумеется, муж не может принять мнение жены. Он страдает от того, что чувствует свою вину перед мальчиком, пытается чаще бывать с ним, но семья испытывает серьезные потрясения. Моя пациентка рассуждает:
— Мы живем неплохо. Муж — предприниматель. Одна морока в семье — этот мальчик... В позапрошлом году мы отдыхали на Канарах. Муж зачем-то взял с собой сына. В прошлом году мы ездили в Швейцарию, опять отдых не получился. Я хотела, чтобы мы были вдвоем. Это так естественно. Но опять с нами оказался третий лишний. Близится лето, и я с тревогой думаю о том, что муж в очередной раз выкинет коленце...
Как может, для примера, строиться в этом случае психологическое консультирование? Во-первых, психолог может обратить внимание пациентки на тот факт, что она сама была архитектором своего счастья и нынешнего дискомфорта. Когда у нее начался роман, муж уже был в браке и имел ребенка. Она сознательно увела мужа из семьи. Но ведь прежнюю жену и мальчика невозможно столкнуть с земного шара. Строя собственную семью, пациентка должна была трезво оценить ситуацию, которую она сама же и создала.
Во-вторых, психолог может помочь пациентке ощутить не только свои собственные проблемы, но и психологическое состояние мужа. Ее любимый человек страдает. Ведь ему не так просто вырвать из сердца первенца. Он чувствует и свою вину перед ним: распалась семья, в которой мальчик мог бы воспитываться. Теперь муж лишен возможности свободно проявлять свои чувства к ребенку. Это немалое потрясение...
В-третьих, психолог может подсказать пациентке, что многие женщины были бы счастливы, если бы имели возможность вести такую роскошную жизнь. Жена не знает материальных трудностей. У нее все есть. Разве она не понимает, что за обретенное счастье надо платить. Неужели мальчик — такая помеха для счастливой жизни? Ведь это родное дитя любимого человека. Наконец, хорош был бы муж, если бы, родив ребенка, начисто охладел бы к нему. Неужели это ее идеал мужчины? Ведь такой мужчина может остыть и к их совместному ребенку...
В-четвертых, психолог может указать пациентке на чрезвычайно интересную закономерность. Неприязненно относясь к мальчику, жена непременно перенесет бессознательно эти чувства и на мужа. Ведь они похожи. То, что ее раздражает в ребенке, будет вызывать неприятные чувства и по отношению к мужу. Стоит объяснить пациентке, что по ее вине новая семья тоже находится под угрозой распада. Незаметно для себя жена станет испытывать отрицательные эмоции в семейной жизни вообще...
Поле общения с пациенткой достаточно обширно. Но обратите внимание: речь все время идет о ситуациях и проблемах, которые можно обсуждать, подвергать суду сознания. Глубинные пласты психики пока не приняты во внимание. Мы исходим из презумпции (предустановленной позиции), что можно воздействовать на сознание пациентки и убедить ее в собственном заблуждении. Да, можно понять горечь женщины, которая хотела стереть всякий след от прежнего брака. Но, пожалуй, путь, который она выбрала, принесет ей еще бóльшие страдания. Надо менять собственные позиции...
Однако почему пациентка упорствует? Отчего доводы разума не оказывают на нее воздействие? Что заставляет ее оценивать ситуацию, игнорируя все резоны? Вероятно, ответы на эти вопросы можно получить, обратившись к ее собственной судьбе, ее внутреннему миру, ее бессознательному. Как складывалась жизнь этого человека, когда она была маленькой? Какие впечатления детства оказались для нее значимыми? Не продиктованы ли ее жалобы собственными комплексами? Здесь психолог, размышляя над этими вопросами, становится уже психологом-психоаналитиком.
Теперь позволительно вернуться к той клинической истории, с которой мы начали нашу книгу. Помните мужчину, который строил свои любовные романы, выбирая женщин старше себя на восемь лет. Он рассказывает, что когда ему было семь лет, к ним в дом пришла его кузина. Она была старше его на восемь лет. В доме никого не было. Кузина разделась и позвала его. Он стал гладить ее по спине, бедрам. Потом прикоснулся к гениталиям...
Первые психологические впечатления оказывают огромное воздействие на человека. Проходят десятилетия, но давние травмы продолжают оказывать влияние на человеческое поведение. Причем пациент зачастую даже не осознает этого. Более того, после открытия тайны человек долго еще не видит очевидной связи между своими поступками и далекими событиями детства. Подумаешь, ребенок прикоснулся к гениталиям девушки-подростка! Когда это было! А ведь в этот момент сложился тип сексуального поведения моего пациента.
Став взрослым, он проявляет интерес только в тем, кто его старше. В каждой новой женщине он ищет собственную кузину. Тот первый опыт не был генитальным в полном смысле слова. Читатель, вероятно, догадался, отчего первая сексуальная близость с очередной женщиной заканчивается для него конфузом. Ведь это новая встреча с кузиной, которая спровоцировала генитальные ощущения, но ведь половой близости не было...
Продолжение следует...ВНИМАНИЕ! Объяляется набор на авторский курс по Психоанализу ( Глубинная психология ) П.С. Гуревича.
Гуревич П.С. Российский философ, кандидат исторических наук, доктор филологических наук, доктор философских наук, профессор, академик РАЕН. Специалист по философской антропологии, современной западной философии, философии культуры, клинической психологии, психоанализу, трансперсональной психологии. Практикующий сертифицированный психоаналитик. Исследователь нетрадиционных религий и культов. Автор книг по психоанализу.
Возможность получить сертификат или государственный диплом с правом работать по специальности.
0
0