Город: Москва
Город: Санкт-Петербург
Истории жизни людей с пограничным расстройством личности (ПРЛ) напоминают аттракцион «американские горки». Только отнюдь это вовсе не весёлое развлечение. Некоторые люди называют пограничное расстройство «апокалипсисом». Судьбы людей с ПРЛ напоминают череду кризисов, резких перемен в событиях, смену скачков и падений, разочарований и восторгов, бурно меняющихся эмоций и отсутствие контроля. Для людей с ПРЛ характерна чувствительность, эмоциональная боль, идеализация и обесценивание других людей или ситуаций, дизрегуляция в когнитивной, эмоциональной и поведенческой сферах в ситуациях стресса, инертность аффекта (устойчивость, залипание эмоций). Всё это и многое другое приводит к снижению качества жизни и нередко самоубийствам у людей с пограничной психической патологией.
Возможны 151 различных комбинаций симптомов в клинической картине пациентов с диагнозом ПРЛ (некоторые авторы приводят цифру 256 как возможное число комбинаций симптомов при ПРЛ) (Bateman, Fonagy, 2003) [1,13-14].
Разнообразие симптомов и их проявлений нередко приводит к тому, что люди с ПРЛ попадают на приём к врачу и специалисты ставят различные диагнозы, в том числе, нередко встречается у людей с ПРЛ и диагноз «шизофрения». Многочисленные госпитализации и неграмотно сформулированный диагноз ещё больше дезадаптируют и стигматизирует людей с ПРЛ. В связи с этим, актуальным становится подробное изучение структуры психики при ПРЛ.
Анализируя историю термина «пограничный» стоит отметить, что «этот термин долгое время был популярен среди представителей психоанализа. Впервые его использовал Адольф Штерн в 1938 году, чтобы описать проходящих амбулаторное лечение больных, которым не приносил пользы классический психоанализ и которые явно не вписывались в категории стандартных на то время психиатрических категорий «невротических» или «психотических» пациентов [2,8-9].
Рассматривая трансформацию термина и его содержательную основу, приведём первые определения и связи между ними.
Итак, А. Штерн (Stern, 1938) отмечал, что содержание ПРЛ включает:
1. Нарциссизм – одновременно идеализация и презрительное уничижение аналитика, а также других значимых лиц в прошлом.
2. Психическое кровотечение – бессилие в кризисных ситуациях; летаргия; тенденция уступать и сдаваться.
3. Выраженная гиперсензитивность – обостренное реагирование на умеренную критику или отвержение, настолько сильное, что напоминает паранойю, но недостаточное для явного бредового расстройства.
4. Психическая и телесная ригидность – напряжение и оцепенелость, явно заметные для постороннего наблюдателя.
5. Негативные терапевтические реакции – некоторые интерпретации аналитика, которые должны способствовать терапевтическому процессу, воспринимаются отрицательно или как проявления безразличия и неуважения. Возможны депрессия, вспышки ярости; иногда имеют место суицидальные жесты.
6. Конституциональное чувство неполноценности – наблюдается меланхолия или инфантильный тип личности.
7. Мазохизм, часто сопровождающийся глубокой депрессией.
8. Органическая незащищенность – явно конституциональная неспособность переносить сильный стресс, особенно в межличностной сфере.
9. Проективные механизмы – выраженная тенденция к экстериоризации, которая подчас ставит индивида на грань бредовых идей.
10. Затруднения при проверке реальности – повреждены эмпатические механизмы восприятия других индивидов. Нарушена способность создавать адекватный и реалистический целостный образ другого индивида на основе частичных репрезентаций [2].
Другой исследователь Х. Дойч (Deutsch, 1942) выделяет следующие особенности у людей с ПРЛ:
1. Деперсонализация, которая не враждебна для «Я» пациента и не беспокоит его.
2. Нарциссическая идентификация с другими индивидами, которая не ассимилируется «Я», но периодически проявляется через «отыгрывание вовне».
3. Полностью сохранное восприятие реальности.
4. Бедность объектных отношений и тенденция к заимствованию качеств другого человека как средство сохранения любви.
5. Маскировка всех агрессивных тенденций пассивностью, напускным дружелюбием, которое легко сменяется злонамеренностью.
6. Внутренняя пустота, которую пациент хочет заполнить, присоединяясь к различным социальным или религиозным группам, – независимо от того, близки принципы и доктрины этих групп или нет [2].
М. Шмидеберг (Schmideberg, 1947) отмечает следующие признаки и особенности взаимодействия в терапии:
1. Не выносят однообразия и постоянства.
2. Склонны нарушать многие традиционные социальные правила.
3. Часто опаздывают на психотерапевтические сеансы, неаккуратно их оплачивают.
4. Неспособны переключаться на другие темы во время психотерапевтических сеансов.
5. Характеризуются низкой мотивацией к терапии.
6. Неспособны к осмыслению своих проблем.
7. Ведут неупорядоченную жизнь, в которой постоянно случаются ужасные происшествия.
8. Совершают мелкие преступления (если не обладают значительным состоянием).
9. Испытывают трудности в установлении эмоциональных контактов [2].
С. Радо (Rado, 1956) обозначает ПРЛ , как«экстрактивное расстройство» и выделяет у пациентов:
1. Нетерпеливость и непереносимость фрустрации.
2. Вспышки ярости.
3. Безответственность.
4. Возбудимость.
5. Паразитизм.
6. Гедонизм.
7. Приступы депрессии.
8. Аффективный голод [2].
Б. Эссер и С. Лессер (Esser & Lesser, 1965) обозначает ПРЛ как «истероидное расстройство», где имеют место быть:
1. Безответственность.
2. Беспорядочная история профессиональной занятости.
3. Хаотические и неудовлетворительные отношения, которые никогда не становятся глубокими или длительными.
4. История эмоциональных проблем в раннем детстве и нарушение вошедших в привычку поведенческих паттернов (например, энурез в зрелом возрасте).
5. Хаотическая сексуальность, часто с комбинацией фригидности и промискуитета [2].
Р. Гринкер, Б. Вербль и Р. Драй (Grinker, Werble, & Drye, 1968) [2] выделил
общие характеристики при ПРЛ:
1. Гнев как преобладающий или единственный тип аффекта.
2. Дефектность аффективных (межличностных) отношений.
3. Нарушение самоидентичности.
4. Депрессия как характерный аспект жизни [2].
Таким образом, у людей с ПРЛ наблюдается многообразие психологических особенностей, которые были отмечены исследователями в различные периоды.
Кроме того, для ПРЛ характерны когнитивные ошибки, искаженные трактовки реальных ситуаций, нарушения саморегуляции и др.
Выделяют различные типы пограничного расстройства личности. Подтипы сформулированы с учётом показателей адаптации. Подтип 1 свидетельствует о наличии низкой адаптивной способности и незначительных ресурсах личности. Подтип 4 свидетельствует о более высокой адаптации.
Представим более подробное описание:
Подтип I: на грани психоза:
· Неадекватное, неадаптивное поведение.
· Неполноценное ощущение реальности и самоидентичности.
· Негативное поведение и несдерживаемый гнев.
· Депрессия.
Подтип II: основной пограничный синдром:
· Неровные межличностные отношения.
· Несдерживаемый гнев.
· Депрессия.
· Непоследовательная самоидентичность.
Подтип III: адаптивный, безаффектный, мнимо защищенный:
· Поведение адаптивное, адекватное.
· Комплементарные межличностные отношения.
· Низкий уровень аффекта, недостаточная спонтанность.
· Защитные механизмы отчуждения и интеллектуализации.
Подтип IV: на грани невроза:
· Анаклитическая депрессия.
· Тревожность.
· Близость к невротическому, нарциссическому характеру (Stone, 1980) [2,10-11].
Классификация позволяет понять, на каком уровне адаптации находится индивид. Таким образом, видно, что ПРЛ включает разные градации проявления расстройства: от тяжелых расстройств с суицидальным поведением до легкой дезадаптации в межличностной сфере (трудности в отношениях, непонимание в семье, тенденция к смене мест работы).
Для людей с ПРЛ свойственны некоторые поведенческие проявления.
M. Linehan выделяет следующие поведенческие паттерны при ПРЛ:
1. Эмоциональная уязвимость. Паттерн значительных трудностей при регулировании отрицательных эмоций, включая высокую чувствительность к негативным эмоциональным раздражителям и медленное возвращение к обычному эмоциональному состоянию, а также осознание и ощущение собственной эмоциональной уязвимости. Может включать тенденцию к обвинению социального окружения за нереалистические ожидания и требования.
2. Самоинвалидация. Тенденция игнорировать или не признавать собственные эмоциональные реакции, мысли, представления и поведение. Предъявляются к себе нереалистично высокие стандарты и ожидания. Может включать сильный стыд, ненависть к себе и направленный на себя гнев.
3. Продолжающийся кризис. Модель частых стрессогенных, негативных средовых событий, срывов и препятствий, часть из которых возникают в результате дисфункционального стиля жизни индивида, неадекватного социального окружения или случайных обстоятельств.
4. Подавленные переживания. Тенденция к подавлению и чрезмерному контролю негативных эмоциональных реакций – особенно тех, которые ассоциируются с горем и потерями, включая печаль, гнев, чувство вины, стыд, тревогу и панику.
5. Активная пассивность. Тенденция к пассивному стилю решения межличностных проблем, включая неспособность к активному преодолению трудностей жизни, зачастую в комбинации с энергичными попытками привлечь к решению собственных проблем членов своего окружения; выученная беспомощность, безнадежность.
6. Воспринимаемая компетентность . Тенденция индивида казаться более компетентным, чем он есть на самом деле; обычно объясняется неспособностью к генерализации характеристик настроения, ситуации и времени; также неспособность демонстрировать адекватные невербальные сигналы эмоционального дистресса [2].
Реакции в ситуации стресса являются «индикаторами», позволяющими определить наличие пограничного расстройства. В ситуациях стресса у людей с ПРЛ могут наблюдаться срывы адаптации, дестабилизация в эмоциональной, когнитивной и поведенческой сферах.
Одна из центральных тревог у людей с ПРЛ связана со страхом разрыва значимых близких отношений. Индивиды с ПРЛ не в состоянии сохранять и поддерживать стабильные отношения, и вся их жизнь, наподобие карусели, потерявшей управление, в бешеной круговерти вращается вокруг оси, заданной двумя полюсами: встречи и расставания с партнерами. Они ужасно боятся остаться одни, при этом, как правило, у них совершенно отсутствует понимание, что отчаянные и полные драматизма попытки удержать партнеров по отношениям чаще всего только отталкивают близких людей. Часто именно в одиночестве они переживают сильно выраженные диссоциативные состояния деперсонализации/дереализации, переключения между диссоциативными состояниями (Bateman, Fonagy, 2003; Howell, 2005; Zanarini и др., 2000) [1]. Срывы в отношениях приводят к переполнению аффектами, в том числе тревогой, стыдом, самоуничижением, депрессиями и вовлечению в такое саморазрушительное поведение, как злоупотребление наркотиками и другими психоактивными веществами, к импульсивному поведению и к промискуитету [1]. В целом, стоит отметить, что расставания со значимым объектом в межличностных отношениях является огромные стрессом для индивидов с ПРЛ. Кроме того, стрессом являются и внезапные события, отражающие обиды, унижение, предательство, оскорбления в любой форме, даже умеренная критика. Всё это дезорганизует их психику. В состоянии стресса человеку трудно понять, что сделал он, а что сделал другой, кто он, а кем является другой. Резкие перепады аффекта (от любви и нежности до ненависти) изматывают психику и разрушают реальные фактические представления о том, что происходит в той или иной ситуации.
Пограничное расстройство личности представляет собой сложное и тяжелое психиатрическое расстройство (МКБA10, 1994; DSMAV, 2013), отличительными чертами которого являются устойчивый паттерн нарушения регуляции аффекта и контроля над импульсами, а также отсутствие стабильности в отношениях с другими людьми и в собственной идентичности, во внутреннем образе своей персоны. К кругу пограничной патологии также относятся и диссоциативные симптомы: дереализация и деперсонализация, флэш бек эффекты, психогенная амнезия, симптомы соматоформной диссоциации и др. Кроме того, для индивидов с ПРЛ характерно использование примитивных защитных механизмов, таких как расщепление и проективная идентификация, одним из звеньев которых является диссоциация (Bateman, Fonagy, 2003) [1, 11].
Одной из величайших несправедливостей жизни является то, что большое количество людей, получивших травмы в детстве, вновь и вновь ретравмируются на протяжении всей жизни, потому что первоначальная травма сделала их чрезвычайно ранимыми, незащищенными и предрасположенными к реактивным реакциям. Пограничные клиенты неизбежно будут, время от времени, служить триггерами для своих психотерапевтов, провоцировать их, вызывая в них чувство страха, негодования и безысходности. Многие пограничные клиенты страдали в жизни от недостатка признания. Обычно, когда они оказывались в конфликтной ситуации, их подвергали стыду и отвергали за их повышенную чувствительность, эмоциональность или импульсивность. Как результат, часто они живут с чувством, что они приговорены оставаться в одиночестве [3]. Своим поведением они способны отталкивать людей, хотя в реальности они очень нуждаются в других, а так же в принятии, безопасности и отношениях. Крепкие социальные связи придают жизнеспособный характер в отношениях, помогают переживать кризисы людям с ПРЛ.
Рассмотренные в статье некоторые психологические особенности людей с ПРЛ позволяют лучше понять структуру расстройства с целью грамотного психотерапевтического взаимодействия. Указанные особенности необходимо учитывать при терапии этих достаточно сложных расстройств личности, которые в своих крайних проявлениях, могут закончиться смертельным исходом.
Литература
1. Агарков В.А. Диссоциация и пограничное расстройство личности // Консультативная психология и психотерапия. 2014. Т.22. № 2. Электронный ресурс: http://psyjournals.ru/mpj/2014/n2/72305.shtml
2. Лайнен, М. Когнитивно-поведенческая терапия пограничного расстройства личности / Марша М. Лайнен. — М.: «Вильямс», 2007. — 1040с.
3. Richard Schwartz. Depathologizing The Borderline Client. Электронный ресурс: https://www.psychotherapynetworker.org/magazine/article/179/depathologizing-the-borderline-client
5
0
11
